Трое североамериканцев, приезжавших в «Динамо» в 1992-м и ошалевших от нагрузок, фанаты, спящие в одном купе с хоккеистами, и Яшин, который ночью шел на каток. Капитан тогдашнего «Динамо» Александр Карповцев в рамках сериала «Чемпионы» жонглирует историями о золотом сезоне.
Через год после победы с «Динамо» Александр Карповцев уже выигрывал Кубок Стэнли с «Рейнджерс», а еще через пару лет мог по-товарищески обнять Уэйна Гретцки.
– Этот чемпионат отличался от прежних в «Динамо»?
– Еще бы. Нас ведь всех собрал и натренировал Владимир Владимирович Юрзинов. Вторым при нем был Петр Ильич Воробьев. Тут перед сезоном раз – главный уезжает в Финляндию, мы остаемся с Воробьевым. Уже стресс.
– У Юрзинова диплом журфака МГУ – чувствовалось это?
– Да, изъяснялся он очень образно. Пожалуй, даже слишком. Шайбу, говорил, надо забивать с рисом.
«Юрзинов изъяснялся порой слишком образно. Шайбу, говорил, надо забивать с рисом».
– Как это?
– Ну вот мы тоже спрашиваем: «Как это – с рисом, Владимир Владимирович?» Он говорит: «Ну с мясом». Или приходит на тренировку: «Сегодня мы будем отрабатывать злой табун». Я говорю: «Это волчья стая?» Он: «Да-да-да, где-то так примерно, правильно мыслишь». Каждое упражнение имело свое название. «Отрабатываем вилы в бок с колом навстречу». – «А если промахнулся?» – «Тогда с топором сзади». Но мы не смеялись, нет. Один раз Толя Федотов посмеялся – и все, пошел менять команду.
– Ведомства в тот момент от команды не отворачивались?
– Наоборот. Мы тогда относились еще к КГБ – он уже по-другому тогда назывался, но еще не ФСБ. И нас как-то ограждали от всех проблем – в том числе и криминальных. Очень кстати.
– Было от чего ограждать?
– Ну как, люди приезжали на базу, говорили мне вкрадчиво: «Саша, жизнь такая тяжелая сейчас, если возникают какие-то проблемы – обращайся к нам». Ну, за процент хотели помогать. Но в «Динамо» было командное собрание, на котором сказали: «Любой наезд – сразу к руководству». И правда – все решалось в один день. У нас ведь и финал плей-офф с Тольятти был по этой теме.
– Расскажите.
– Первый матч финальной серии играть в Тольятти. Тогда это был очень лихой город. Условно говоря, некие ребята снимали несколько этажей гостиницы, жили там – и в эту гостиницу весь Тольятти нес деньги. И был разговор, что эти ребята очень хотят победы «Лады». Чтобы оградить «Динамо» от какого-либо влияния, команду поселили за городом, в доме отдыха. Перед нами туда заехали очень серьезные люди в штатском, зачистили все вокруг и внутри. Никто и близко к нам не подъезжал.
– Что самое сложное в том плей-офф было?
– Полуфинал с Челябинском. До финала тогда как играли – серия до двух побед, один матч на выезде, два следующих дома. И перед первой встречей Петр Ильич выдал. Сейчас-то я понимаю, что у каждого тренера свой метод накачать команду как можно сильнее, чтобы она выпрыгнула на лед. Майк Кинэн вставал на стол и кричал. А Петр Ильич перед серией с «Трактором» сказал: «Я недоволен первой пятеркой».
– А там – вы, Сорокин, Яшин, Каминский и Петренко.
– Да, и мы здорово играли-то. Я не понял этих слов – и решил выступить: «Петр Ильич, при всем уважении, вы не правы. Посмотрите статистику – мы здорово играем, тащим команду. Не хочу сказать, что команда не играет, но мы делаем результат – каждый матч плюс три, плюс четыре делаем». А Воробьеву никто в жизни не отвечал на собраниях. Ну и вышли играть – 1:2 попали. Все на нервах, одно на другое наложилось: я поругался с Воробьевым, мы проиграли первый матч. Приезжаем в Москву – с меня снимают капитана, переводят в третье звено к Николишину. Выходим играть второй матч, попадаем опять по ходу встречи – снова 1:2. Две минуты – и мы из плей-офф вылетим.
– Дайте угадаем, кто счет сравнял.
– Верно мыслите. Я сравниваю счет – в овертайме побеждаем. Решающую встречу по буллитам взяли. Только мне там палец раздробило: Давыдов из Челябинска щелкал, а я пошел под бросок – присел и руки расставил в стороны. Ну и прилетело.
– А больше в плей-офф проблем не было?
– Да, вы знаете, и быть не могло. То «Динамо» очень подготовленной командой было. Собрания по пять часов устраивали: сначала отдельные – для каждой пятерки, затем общее. С базы не вылезали – что при Юрзинове, что при Воробьеве. Мозги кипятились, но тактическая выучка была отменная. У каждой пятерки, грубо говоря, своя тактика. Рассказать, как наша пятерка в обороне играла? Это удивительно просто. Нападающие вообще не трогали защитников соперника – разбирали форвардов и катались с ними плотно. А теперь представьте себя на месте защитника той команды. Нападающие разобраны. Что вам делать с шайбой?
– Нечего.
– Ну вот они и доезжали до красной линии с шайбой – и вбрасывали ее нам в зону. Мы с Сорокиным подбирали – и начинали атаку. И у трех оставшихся звеньев были три разные тактики.
«Пресса, конечно, неадекватно реагировала: «Как же здорово, что уезжает в НХЛ этот хулиган Карповцев»
– Говорят, в те годы в вашем одноклубнике Андрее Назарове мало что выдавало будущего тафгая.
– Особо он в «Динамо» не дрался. Он был здоровый, с сильным броском. Его и на буллиты поэтому выставляли: Андрюха даже не обыгрывал вратаря, а просто расстреливал с трех-четырех метров.
– У вас 100 минут штрафа в том сезоне было – за что?
– Бился много. С Рачковым из «Крыльев» дрался. С Трощинским из Устинки. Пресса, конечно, неадекватно реагировала: «Как же здорово, что уезжает в НХЛ этот хулиган Карповцев». До сих пор заметку из «Спорт-Экспресса» храню. А вся моя вина в том, что я без проблем скидывал краги. Народу-то нравилось. С Прохоровым из «Спартака», помню, бились. Я уже после на улицу выхожу – а там толпа скандирует: «Карповцев! Карповцев!» Оглохнуть можно. Иду им навстречу, улыбаюсь: «Ребят, можно пройти». – «Да проходи, мужик». Не узнали меня.
– Трогательно.
– А вообще у нас тогда с болельщиками крепкие отношения были. Мы на поездах в другие города мотались, фанаты подходят: «Ребят, можно мы с вами – хоть на полу постелим».
– Пускали?
– Конечно. Человек десять-двенадцать с нами на выезд стабильно выбирались. В самолетах мы порой страшных летали. Есть история, как «Динамо» летело в Свердловск. Военный самолет, где на лавках сидеть. И чего-то жарко так стало. Гонца послали к пилотам. «Мужики, – говорит, – печку выключите». – «Шагай отсюда, у нас двигатель горит». Он возвращается в салон, рассказывает. Валера Черный в обморок – бум.
– Какая у вас тогда машина была?
– «Жигули» шестой модели. «Динамо» дало. Вообще время было сложное, но не помню, чтобы были какие-то материальные трудности. Так же как и раньше давали квартиры – преимущественно в Бутово, Митино, но вот Игорьку Бахмутову, допустим, на Пятницкой досталась однушка. А по условиям нас обходили некоторые команды. Играли мы с нижегородским «Торпедо» первый раунд. У них премия за победу была в двадцать раз больше, чем у «Динамо» за всю серию. Не преувеличиваю. А у нас тогда в руководстве уже был Шанцев. Мы встретились с ним: «Валерий Павлиныч, вы не подумайте, что нас только деньги интересуют. Но давайте премиальные малость приведем в соответствие с торпедовскими». Шанцев сказал: «Без вопросов». От него не требовалось каких-то подписей, гарантийных бумаг, потому что слова своего Шанцев не нарушал. Если обещал, то делал.
– Поездки, говорят, хорошо тогда кормили хоккеистов.
– Это точно. Покупаешь за границей технику, здесь продаешь. Я лично брал видеомагнитофон там за 90 долларов, в Москве продал за 4000 рублей. 300 процентов прибыли. На 2000 рублей можно было на юге месяц жить.
– Много пили в то время?
– Раньше, до нашего поколения, в «Динамо» хоккеисты после игры «здравствуй» друг другу не говорили, не выпив трех бутылок на троих. У нас проще было, пили мало. Погулять могли, в Night Flight зайти – первый клуб в Москве. Там коктейль B-52 знаменитый делали. Но тогда, в целом, был один напиток – водка. На базе однажды интересная история приключилась. Миша Здановский лежит у себя в номере на базе, слегка выпивши. По коридору идет тренер Тузик: «Мишка! Паршивец! Где ты? Выходи, подлец! Все равно найду!» Миша, дрожа, с головой прячется под одеяло. Тут в номер заходит Тузик и с криком: «Ах вот ты где, гаденыш», – берет своего кота Мишку и покидает номер. Здановского он так и не заметил.
– Удивляет, что из того «Динамо» еще десять человек играют?
– Нисколько. Вот Яшина возьмите. Он на ночь добровольно оставался на базе – и шел на каток возиться с шайбой. И не только он. Вот эти люди сейчас и играют.
– Тогда агенты «Динамо» не растаскивали?
– При всем желании невозможно было растащить. Юрзинов задал курс на снижение возраста команды. Он любил работать с молодежью. Ветеранам сразу сказал: «Ребят, вы играйте спокойно – через год уедете за границу». И каждый год Юрзинов отправлял по шесть-восемь человек – в основном, в Европу. На их место набирал молодых, а через год выпускал новую партию возрастных. И «Динамо» в этом плане правильно поступало, потому что по-любому люди убегали бы. А так была стройная концепция и репутация клуба не страдала, как у ЦСКА, допустим. Президент «Динамо» Александр Стеблин посторонних агентов к клубу не подпускал, да и правильно делал. По НХЛ с «Динамо» работал Марк Гандлер. В высшей степени порядочный агент – никого никогда не кидал. Стеблин говорил ему: «Марк, вот этого хоккеиста ты в этом году не заберешь, даже не пытайся». – «А вот этого можно?» – «Смотря за какие деньги». И шел торг. Когда кто-нибудь уезжал за границу, каждый игрок «Динамо» получал примерно 500 долларов, еще сумма в школу шла.
– Но проходимцев вокруг хоккеистов крутилось много?
– Разумеется. Начали приезжать агенты, какие-то люди. Привезут, допустим, тысячу карточек с твоим изображением: «Подпиши, вот тебе сто долларов». Два дня сидишь их подписываешь. Я потом узнал, что продавали карточки в двадцать раз дороже. Кабальных предложений, смешных контрактов было много. Непонятно за кого нас держали. Один мне подсовывал двусторонний контракт с «Квебеком». Я отказался. А он мне триста долларов показывает: «Если подпишешь, они твои». Дядя, говорю, иди прямо. Но были те, кто на таких условиях уезжал.
– Откуда у вас Майк Маллер появился?
– Его Гандлер привез. А что – крепкий защитник, в хороших кондициях был, но потом захотел немного экзотики.
– В смысле – запил?
– Нет, наоборот. Начал выполнять все, что давал тренер. А этого делать нельзя. Мы Майку говорили: «Срезай тридцать процентов с нагрузки, иначе ты сдохнешь». Он не понимал. Тут ведь как с позиции тренера – если дашь 100 процентов нагрузки, то выполнят 60. Но это не значит, что надо давать 60, потому что тогда команда сработает на 20. Надо дать 140 – и получишь работу на 100. И как-то так получилось, что в «Динамо» все это понимали, кроме Майка. Он один пытался работать на 140. Еще он был очень наивный. Привез с собой модную изоленту, клюшки. Естественно, люди приходили к нему: «Здравствуй, здравствуй», – под шумок р-раз – мотка ленты нет. Ко мне подходил: «Саша, почему так происходит?» Я ему говорю: «Майк, клади все в шкафчик под замок». Но и из-под замка доставали. А так – веселый хороший парень, потом он втянулся немного, но первый месяц его убил просто, он чуть не откинулся на кроссе. К нам же через Гандлера еще два защитника приезжали на три недели в тренировочный лагерь. Один был Джейсон Смит, который в «Торонто» играл, в «Эдмонтоне», а сейчас в «Оттаве».
– Ничего себе. У него же тысяча матчей в НХЛ сейчас. Он и с Назаровым дрался.
– Он самый, в «Эдмонтоне» так вообще капитанил. И другой с ним приехал – Кэйл Халс, больше 600 матчей в НХЛ. Ну вот – при том, что это были крепкие ребята, они легли на нашем атлетизме. Было такое адское упражнение, еще с юрзиновских времен. Детали долго описывать, но по сути это – танец со штангой. «Так, бревнышко подняли и хоп-хоп-хоп-хоп!» Канадцы могут выполнять правильные упражнения – жим лежа, допустим, и с хорошими весами. А тут у них просто позвоночник осыпался. Смит с Халсом потом на кросс вышли в сандалях – и пешком шли. Тут нечему удивляться, с точки зрения канадцев в отечественной атлетической подготовке все упражнения были неправильными. Да что там, уже много лет прошло, и Алексей Яшин подошел к Юрзинову: «Владимир Владимирович, а помните упражнение грудь-толчок?» – «Помню». – «Так вот – я его никогда не делал, мимо проходил». – «И правильно!»
– Но Маллер остался. Почему он всего 11 матчей сыграл?
– Майк не вовремя приехал. Тогда в России к защитникам были другие требования. Ты обязан был уметь защищаться, организовывать атаку, бросать по воротам, играть в большинстве и меньшинстве. А он умел позиционно в обороне сыграть, человека до треска в борт жахнуть – и все. Пасом, например, не мог атаку начать – швырял по борту просто. Тогда к такому игроку тут не были готовы. А Маллер ведь за свои деньги приехал.
– Да вы что.
– Серьезно. Он только колледж закончил, вышел на «Динамо»: «Можно я приеду, сам заплачу». Ну ему, конечно, говорят – приезжай. Майк год здесь пробыл, а потом понял, что лучше не будет, и уехал. Не знаю даже, где он дальше играл, когда закончил.
– Так он до сих пор играет – в немецкой оберлиге. По 25 за сезон забивает.
– Точно Маллер? Молодец, чего сказать. Но загрустил он у нас тогда. Сначала вроде бы все в диковинку, а потом приелось. Представляете, каково парню молодому сезон на базе жить? Делать ведь нечего.
– Ну, у вас там, говорят, распродажи устраивали.
– Да-да, обувные, вещевые. Зрелище было. В спортзале выставляли огромные стеллажи с продукцией. Первым шло руководство, затем тренеры, потом опытные игроки, последними – молодежь. Можно было взять машину обуви – родителям, себе, жене, детям, родне. Виталия Семеныча Давыдова, пожалуй, и сейчас можно в тех ботинках увидеть. Он иногда костюмчик достанет, я спрошу: «Виталий Семеныч, откуда?» – «Саппоро, 72-й год». А Игорь Николаич Тузик ездил на голубой «Волге» 1971 года. Году в 2000-м говорит так печально: «Продал машину». – «Голубую?» – «Ну. За полторы». Я так понял, что ему дали полторы тысячи за машину. Хотя может быть и наоборот.