Алексей Лебедев, Александр Покачуев
"Московский комсомолец" №26537 31 мая 2014
Главный тренер юношеской сборной России – про свой жизненный путь и про то, что нужно сделать, чтобы больше не проигрывать Олимпийские игры. Он был замечательным хоккеистом – отчаянным, не похожим ни на кого, знаем, многие болельщики «Спартака» любили его больше других. Выигрывал немало – медали чемпионата СССР, олимпийское «золото»… Нынче стал сильным тренером – его «Витязь» победил в этом сезоне в России, юношеская сборная из хоккеистов 1998 года рождения под его руководством не проиграла ни одного матча. Но главное – Виталий Прохоров это личность. Человек, который прошёл в своей жизни через многое – и многое переосмыслил. Оттого журналистам с ним говорить особенно интересно. И не только о хоккее…
«Начинать разговор надо с детско-юношеского хоккея»
- Виталий Владимирович, сейчас сборная победила на чемпионате мира в Минске, но осадок от провала национальной хоккейной команды на Олимпийских играх в Сочи останется надолго. Если в Ванкувере-2010 еще можно было все объяснить непривычными площадками, то на домашних Играх такие отговорки уже не пройдут. Особенно на фоне блистательного выступления в Сочи наших представителей в других видах спорта.
- Столь масштабный провал не мог быть неожиданностью. Так не бывает, когда все у нас замечательно, а мы лишь по случайности не прошли даже в полуфинал Олимпиады, а юниоры не добрались до той же стадии на мировом первенстве. Как бы ни было печально, это системный сбой, недвусмысленно намекающий: необходимо что-то делать, что-то менять уже сейчас.
- А ведь шведов и финнов раньше мы били на всех фронтах…
- Начинать разговор необходимо с детско-юношеского хоккея. Те же шведы и финны в какой-то момент изменили систему подготовки, они систематизировали подход к развитию хоккея в целом. Сегодня и Швеция, и Финляндия – настоящая кузница кадров для Национальной хоккейной лиги.
Вот представьте, в финской или шведской школе занимается команда. Так вот, если в ней сменить главного тренера, абсолютно ничего не изменится. Потому что система игры, подготовки, тренировок одна и та же. Не будет разницы в тактических установках. Что делать в момент, когда команда потеряла или отняла шайбу, объяснять не надо. Это константы, которые прививаются юным игрокам с самых первых дней в хоккее.
Важно и техническое оснащение игроков. Если хоккеист технически силен, он элементарно меньше тратит времени на принятие решения на льду. Соответственно быстрее идет обработка информации, вся команда движется быстрее. Это приводит к преимуществу, которое трансформируется в забитые голы, а они, в свою очередь, в победы. Но делается это уже в детском и юношеском хоккее!
Система подготовки шведов и финнов основывается на том, что от детей никто не требует побед сразу и любой ценой. И это при том, что они там приходят в хоккейные школы с 7-8 лет, а не как у нас – с 4-х. Перед директором школы, тренерами никто не ставит задач побеждать во всех турнирах. Они просто играют, получая удовольствие. Можно тренироваться сколько угодно, но самый насыщенный и эффективный момент обучения происходит во время игр. И если тренер правильно и доходчиво объясняет своим игрокам их ошибки, а не давит на них, не пытается выжать их по максимуму, это приносит результат.
Я сам до сих пор не могу понять, почему результаты так важны для тренеров и руководителей школ у нас. Ведь сама школа и тренеры не имеют с этого бонусов.
- К слову, тоже проблема: за свою работу детско-юношеские тренеры получают совсем скромное вознаграждение.
- Суммы часто действительно смешные. В больших школах в последнее время этот вопрос решается, но мы же говорим о системе подготовки хоккеистов в стране. Тренер с мизерной зарплатой вынужден искать способы дополнительного заработка. А это подкатки – дополнительные занятия. Получается, что в той или иной степени вопрос перед игроками команды ставится так: «Хотите играть у меня – приходите на подкатки. Не ходите – как вы можете у меня играть?»
Бывает и по-другому. Ходит ребенок на подкатки к другому тренеру. Родители исправно за это платят. Но в определенный момент они начинают интересоваться, а когда же можно будет увидеть прогресс, ведь ребенка не берут в основную команду. Тренер объясняет, что он-то, дескать, все делает правильно, а вот в команде другой специалист всю его работу сводит на нет. «Тот тренер плохой, я знаю. Видите, ножку не так ставит, не так катится» - объясняет человек, проводящий подкатки. Родители не всегда понимают, что из них вытягивают деньги. Но главное даже не в этом. Впустую потраченные родительские деньги не самая большая проблема, хотя мелочей в хоккее не бывает. Сам тренер команды, получающий унизительно низкую зарплату, постоянно находясь в поисках подработки, не способен полностью отдаваться своему делу. Энергии, фанатизма просто не хватает. Да и прямой зависимости от результатов его выпускников нет. Стал воспитанник олимпийским чемпионом – и что? Первому тренеру грамота почетная...
- Но ведь еще лет 10 назад Вячеслав Фетисов, занимая должность руководителя отечественного спорта, вводил систему паспортов спортсменов с самого раннего возраста. Именно для того, чтобы можно было всегда найти «виновника» успеха сегодняшней звезды. Это не работает?
- Найти-то можно, но дальше грамоты дело не идет. История игрока и его наставников отслеживается, но что толку? Программа развития хоккея в некоторых муниципальных образованиях до сих пор датируется 1971 годом. Да, с введением драфта кое-что изменилось. Если молодой игрок задрафтован в первом раунде, то школа получит от его нового клуба порядка 3 миллионов рублей, а какой-то процент достанется тренеру. Но это если все проводить официально, в белую…
«Когда надо сделать дело – чиновников нет»
- Хоккейное руководство у нас совсем оторвано от реальности?
- Судите сами, за неделю до финальной стадии чемпионата России, в который моя команда подольского «Витязя» 1998 г.р. пробилась, узнаю, что выезжать на соревнования мы должны за свой счет. Я звоню в Федерацию хоккея России и напоминаю, что проезд всегда действительно оплачивала школа, а вот питание и проживание игроков должна обеспечить федерация. Мне отвечают, что все изменилось, мол, мы всем рассылали информацию. Но я-то не был оповещен о новых правилах.
Нашей школе помогают замечательные люди. Команде 1998 года конкретно - президент клуба спортивной борьбы ЦСКА Андрей Силецкий, финансовые вопросы, связанные с нашими ребятами, лежат на его плечах. Подходить к нему не совсем корректно: получается, я прошу денег, которые не были учтены в статье расходов на сезон. А сумма-то приличная.
Звоню в Федерацию хоккея Московской области, которая должна быть заинтересована в том, чтобы их команда приняла участие в общероссийском финале. Вице-президент меня успокаивает: не вопрос, заплатим. Я нахожу деньги, мы едем. До сих пор жду, когда мне их вернут...
- Может, стоило вовсе не ехать?
- Ну, во-первых, деньги-то мне обещали вернуть. Это сейчас понимаю, что вряд ли дождусь этого момента. Во-вторых, когда что-то делаешь, нужно понимать последствия. Мы говорим о детях. Встань мы в позу – это им точно не помогло бы. Остальное – политика, не имеющая отношение к хоккею.
И потом: что, был бы громкий скандал? Ну написали бы одну-две заметки в газетах, что «Витязь» не принял участие в финальных соревнованиях - и все. Вспомните, сколько же всего понаписали после вылета нашей сборной в Сочи в четвертьфинале от финнов! И что?
- Как что? Билялетдинова поменяли на Знарка.
- Но ведь вопрос не в Знарке или Билялетдинове. И новый тренерский штаб, и предыдущий работал и будет работать на благо отечественного хоккея. Но одной сменой тренеров здесь не обойтись. Менять надо систему.
В середине 70-х глава нашего спорта Сергей Павлов, осознав, что идет смена поколений не только среди хоккеистов, но и в тренерском корпусе искал рулевого для хоккейной сборной СССР. В процессе принял участие даже Юрий Андропов. И ведь нашли мало кому известного тренера из Риги, который за следующие годы принес стране «золото» и Олимпиад, и мировых первенств, параллельно воспитав плеяду выдающихся мастеров. Вот что смог сделать системный человек с жесткой позицией, доказывавший свою правоту результатами. И система Виктора Тихонова, была принята и прослужила отечественному хоккею десятки лет. Вот это значит мудрое управление спортом со стороны государства!
«Есть дети, которые засыпают на хоккее, они не созданы для командных видов спорта…»
- Так что помимо чиновников мешает развиваться сегодняшней хоккейной молодежи?
- Постараюсь объяснить на собственном примере. Впервые хоккей я увидел в 1972 году. И я – семилетний мальчишка – смотрел с открытым ртом по телевизору в бараке, как Мальцев, Якушев и Михайлов на равных играли с канадскими профессионалами. После этого я взял палку и пытался гонять шайбу, повторяя движения игроков из телевизора. Увидев мой интерес к хоккею, отец поставил меня на коньки. А дальше была уже детская команда. Никаких подкаток не было и в помине. Коммерция отсутствовала как таковая. Даже не могу представить себе картину, что к моему отцу подошел бы тренер и сказал: «Владимир Григорьевич, дай трешник, а я твоего сына научу правильно кататься и клюшку держать…»
Что мне надо было делать? Наблюдать, что делают старшие, внимательно слушать тренера, смотреть хоккей и думать. У нас было много времени. У телевизоров и компьютеров по домам никто не сидел. Мы постоянно играли во дворе. Причем далеко не только в хоккей.
Следующий этап - уже более взрослый. Когда начал вместе с командой ездить по стране, смотрел, что делают игроки, которые постарше и помастеровитее меня. Стал обращать внимание на технические элементы: кто как катается, как клюшку держит. Естественно, старался все это сам повторить на льду. Затем пришло время молодежного этапа. Я попал в команду мастеров и имел возможность учиться у великих игроков. И что-то удавалось переносить на собственную игру.
- А играть успевали или больше на других смотрели?
- Молодежных турниров было не счесть. Играли мы постоянно. И соперники были довольно высокого уровня.
- Так с какого возраста надо ставить перед игроками задачу побеждать?
- Побеждать надо всегда, в этом смысл игры, но учить побеждать при системном подходе лет с 12, не раньше. До этого возраста необходимо получать от игры удовольствие, а не вкалывать на льду. При этом крайне важно, чтобы юные хоккеисты сами захотели побеждать, поставили перед собой такую цель. В этом тоже заключается тренерское искусство.
- Советуете родителям, которые отдают детишек в хоккей с 4 лет, не делать этого?
- Ребенок должен радоваться. А я порой вижу, как этот малютка 3 минуты пытается кататься на коньках, а потом 5 минут плачет. Зачем? Его заставляют делать упражнения, у него ножки болят, ему не нравится, папа с трибуны кричит. Ради чего все это? Ну можно же просто на каток ходить кататься.
- Родителям сложно будет это объяснить.
- Важно и игровое мышление. Есть дети, которые засыпают на хоккее, они не созданы для командных видов спорта. Такие ребята могут добиться выдающихся результатов в плавании, беге, лыжах, а их силком тащат на хоккей. Да еще и в столь юном возрасте, когда понять, есть ли задатки игровые или нет, просто невозможно.
- Так может из таких «не игровиков» потом и могут вырасти новые Овечкины, больше нацеленные на ворота, чем на пас партнеру?
- Овечкин – Игровик с большой буквы. Но я говорю о другом уровне. Есть несколько факторов для попадания юного хоккеиста в команду мастеров. Это игровое мышление, технический арсенал хоккеиста, умение справляться с трудностями (преодоление физических, психологических и сверхэмоциональных нагрузок). При этом вырабатываются качества лидера и воля к победе.
Можно заставить ребенка заниматься, он может за счет характера продолжать тренироваться и выведет на достойный уровень свою физическую форму и технику. Но ведь в хоккее надо еще уметь двигаться без шайбы, понимать логику игры и знать, что такое командное движение. Если этого нет, то каким бы выдающимся атлетом ты ни был, ни в КХЛ, ни в НХЛ тебе играть не светит. И в 13-14 лет тренеру становится приблизительно понятно - от кого чего ждать. Но родители частенько ставят собственные амбиции выше интересов ребенка.
- Получается, именно в этом возрасте игрокам должны указывать в школах на дверь?
- Школа не имеет права ставить крест на ребенке. Как не имеет такого права и тренер. Юный спортсмен сам должен понять, что есть предел, дальше которого он развиваться не в состоянии. Это и есть та черта между физкультурой и профессиональным спортом. Останется – пожалуйста. Хоккей развивает в любом ребенке такие качества как коллективизм, самоорганизация, ответственность, физическая готовность... Все это, независимо от того, станет он профессиональным спортсменом или нет, пойдет ему на пользу. Указать ребенку на дверь, поставить на нем крест – значит нанести ему серьезную психологическую травму. Принимать решение должен только он сам.
- Существует мнение, что российская и канадские школы в последнее время поменялись ролями. Если нашим главным козырем всегда являлось виртуозное катание и игровое мышление, то канадцы брали атлетизмом. Нынче наблюдается обратная картина или нет?
- Ни в коей мере не могу подтвердить. Дело, повторю, в системности. Великий канадский хоккеист Марк Мессье в интервью говорит, что основная задача в том, чтобы из 10 занимающихся спортом в хоккей попадал не 1 человек, как сейчас, а 3. Он не говорит о профессиональном спорте, а о физкультуре. Хотя хоккей в Канаде в школьной программе. Система у них существует и они хотят повысить ее эффективность. И это при том, что в Канаде и так хоккеем занимается 500 тысяч человек. А у нас 70 тысяч всего, немногим больше, чем в Швеции или Финляндии, хотя по численности населения мы превосходим эти страны раз в 20.
«Меня сложно сломить»
- Сейчас на грани краха находится московский «Спартак». Кто виноват? Должно ли государство вмешиваться?
- А оно и так вмешивается. Все клубы системы КХЛ в той или иной степени существуют на государственные деньги.
- А в чем причины успеха того «Спартака», в котором выигрывали медали и вы? Ведь красно-белые тогда на равных сражались с ЦСКА и «Динамо».
- В первую очередь отмечу великолепный коллектив, который удалось сплотить тренерскому штабу во главе с легендарным Александром Сергеевичем Якушевым. К тому же была тогда преемственность поколений, Молодые росли рядом с выдающимися мастерами. К примеру я начинал тренироваться вместе с такими звездами как Шалимов, Шепелев, Кожевников, Капустин... Они здорово влияли на команду, заряжая ее победным духом. Мы знали как играть, мы умели, хотели, старались и были вознаграждены.
- В своей тренерской работе используете ли наработки того же Якушева или Бориса Майорова, под чьим руководством тоже довелось поиграть в «Спартаке»?
- Скорее вспоминаю о системном тренерском подходе, что существовал в советское время. Эмоции присутствовали в спорте всегда, но я говорю о системе работы. Главное, люди, каждый из которых обладал несгибаемым характером, никогда не принимали решения на раз-два. Вот этих двух принципов я и стараюсь придерживаться. Меня сложно сломить – и я не принимаю программных решений с наскока.
Нас тренеры учили побеждать. Но ведь это не просто пламенные речи в раздевалке. Нас учили побеждать через не могу, преодолевая трудности, боль и самих себя. Это тяжелейший тренировочный процесс. Когда у тебя нет сил пробежать еще один круг, а на тебя смотрят. Ты встаешь, у тебя нет сил, но за счет силы воли бежали. И эта закаленная воля помогала в решающих игровых моментах. Нас не жалели, но сейчас понимаю, что это шло на пользу. Нечто подобное я пытаюсь использовать и в своей нынешней тренерской практике. При этом стараюсь не отставать от инноваций.
Могу показать что-то на площадке, руки и ноги помнят. Как поставить клюшку и выдвинуть ее. Как занять позицию перед вратарем. Но психология важна не меньше.
«В монастыре иногда не спал трое суток»
- Было время, когда хоккеист Виталий Прохоров просто пропал. Как потом оказалось, вы находились в монастыре.
- Действительно в общей сложности я провел в мужском монастыре на острове Валаам 3 года: год безвылазно, потом периодически уезжал и возвращался. Ко мне даже приезжал корреспондент, фотографировал с бородой. Сложилась в жизни тогда ситуация после ухода из спорта – бизнес, нарастил живот… Когда выходил поиграть на площадку - не мог ничего. Потерял всякий жизненный интерес. И друзья, почуяв, что со мной происходит, посоветовали настойчиво съездить в монастырь. Знаете, ведь Господь, если чувствует необходимость, направит тебя в нужное место.
Что такое послушание в монастыре? Это работа, действие. Монахи говорят: ты делаешь работу не для начальника, а для Господа. А Господа не обманешь. Поэтому давалось любое задание легко. Иногда не спал по трое суток. Да, это гордыня, но хотел понять: на что способен организм? Днем работал, ночью молился. И вот на третий день пришел в келью – и даже не помню, как снял ботинки и упал…
Поменяв мировоззрение, вернулся через три года в социальный мир. Сам почувствовал момент, когда пришла пора возвращаться. Понял, что взять там больше нечего. Ни на одну ступеньку в своем развитии именно в монастыре я больше не поднимусь!