Большой спорт не терпит внезапных высоких результатов. Стоит кому-то неожиданно для конкурентов вырваться вперед на беговой дорожке, лыжне или катке, как сразу вокруг него начинает бурлить море сплетен и догадок. Стероиды? Эритропоэтин? Гемотрансфузия? А может, спортсмен вообще не тот, за кого себя выдает?
Чудеса в спорте закончились. Современный атлет — не Золушка из глубинки, неожиданно блеснувшая на королевском балу. Спортсмена наблюдают с детства, давая ему набрать силу, выводя на пик формы строго к определенным соревнованиям, на которых он должен выступить хорошо или очень хорошо — но в любом случае ожидаемо. И потому гриву «темных лошадок» всегда рассматривают буквально под микроскопом.
Самое громкое дело последних лет — скандал вокруг южноафриканской бегуньи Кастер Семеня. В прошлом году на чемпионате мира в Берлине она внезапно, но уверенно выиграла забег на 800 метров, оставив позади всех фавориток. Первое, что сказали про новоявленную чемпионку, — «Да это же мужик!». Со всех сторон высказывались сомнения в половой принадлежности девушки, после чего ее обязали пройти гендерный тест. Казалось бы, не так сложно понять, кто перед тобой. Пусть даже женщина мужеподобна — направьте ее к гинекологу, и все встанет на свои места. Однако гендерный тест проводит отнюдь не гинеколог, и простого осмотра совершенно недостаточно для того, чтобы точно определить действительный пол проверяемого.
Внешняя оболочка человека — как платье. Его может надеть любой: кому-то оно будет впору, другому тесновато, а третьему не подойдет цвет. Но человеческий организм чрезвычайно сложен, внутри «платья» на самом деле может быть все что угодно — и женщина, и мужчина, и нечто среднее. Вот это — внутри — и есть самое главное, от чего зависят многие показатели: сила, выносливость, ловкость, женственность. Именно «внутренний пол» и стараются определить эксперты с помощью гендерного теста.
Мифы и легенды
Докопаться до истины в вопросах половой принадлежности спортсменов невероятно сложно, потому что любой известный случай обрастает кучей противоречащих друг другу подробностей. Кем на самом деле является эта спортсменка — переодетым мужчиной, гермафродитом или невинно оболганной жертвой спортивной политики? Это с уверенностью не скажет никто.
Дора Ратьен
Зато точно известно имя той, с которой все началось: немецкая прыгунья в высоту Дора Ратьен, ставшая на Олимпиаде в Берлине в 1936 году четвертой, а через два года выигравшая чемпионат Европы в Вене, оказалась мужчиной. По одной версии, это был гермафродит, по другой — просто переодетый мужчина, но так или иначе женщиной Дора не была точно. В ее документах 1939 года уже фигурирует имя «Герман Ратьен».
Прецедент был создан, и с этого момента на головы мужеподобных спортсменок посыпались обвинения. Естественно, женщины на соревнованиях требовали, чтобы их избавили от мускулистых соперниц. А их действительно могло быть немало, ведь известно, что в середине ХХ века спортивные организации нещадно пичкали спортсменов допингом, особенно в этом преуспели ГДР и СССР.
Хайди Кригер
Известная жертва этой системы — чемпионка Европы 1986 года в толкании ядра немка Хайди Кригер. Тренер начал давать ей стероиды с 16 лет, уверяя, что это восстанавливающее и поддерживающее средство, и ей, конечно, и в голову не пришло сомневаться в его честности. В итоге девушка изменилась настолько, что впала в депрессию, чуть не покончила с собой, а затем решила проблему кардинально — сменила пол. Теперь она жената и ее зовут Андреас. Только в конце 90-х чемпионка узнала цену завоеванной ею медали, и в 2000 году выиграла судебный процесс против бывшего руководителя спорта ГДР Манфреда Эвальда и вице-шефа спортивной медицинской службы Манфреда Хеппнера. Оба они получили условный срок, а Андреас как жертва допинга — компенсацию в размере 10 тысяч евро.
Можно представить, что думали о Хайди и ее соотечественницах соперницы из других стран. Но на самом деле ни одна из них не была вне подозрений: ведь и допинг, и мужские гормоны в женском организме добавляют спортсмену силы. Использовать их выгодно.
Поэтому последнее слово остается за доктором. Есть ли в организме допинг, решает допинг-тест. Что за организм проверяется на допинг, решает гендерный тест, для проведения которого берут соскоб с внутренней поверхности щеки.
Игры чистого разума
На первых порах, в 1966 году, когда гендерный тест по настоянию нескольких национальных спотивных федераций был официально введен на крупных международных турнирах, он состоял из простого подсчета хромосом: у мужчин XY, а у женщин XX. Но генетика на месте не стояла, и с каждым новым тестом открытия были все любопытнее.
—Оказалось, что хромосомы — это только четверть дела, — рассказывает бывший глава антидопинговой инспекции Олимпийского комитета России и нынешний руководитель медицинской службы Континентальной хоккейной лиги Николай Дурманов. — Y-хромосома вовсе не означает, что перед нами мужчина, а две Х-хромосомы — что это женщина. Все гораздо сложнее. Иногда сложные генетические перестановки приводят к тому, что один ген на Y-хромосоме, под названием SRY, перепрыгивает на Х-хромосому. Перед нами две Х-хромосомы, но на самом деле это мужчина. Потому что именно этот ген определяет пол. И этот мужчина может быть с какими-то женскими деталями.
Бывает и наоборот: в результате различных мутаций у мужчины не работают несколько генов в Y-хромосоме, поэтому мужские качества у него никак не проявляются. А под микроскопом Y-хромосома есть. Но все равно это — женщина.
Кроме того, генетики могут увидеть при исследовании некое «первоначальное существо», гермафродита, у которого, условно говоря, половина клеток ХХ, а другая половина — ХY.
Существует еще и синдром Кляйнфельтера, для которого характерно разнообразие цитогенетических вариантов и их сочетаний. Хромосомы в этом случае образуют настоящую мозаику: допустим, у мужчины есть активная Y, но еще и несколько иксов — два или три. Для таких больных характерны высокий рост, длинные конечности и относительно короткое туловище — чем не легкоатлетка?
Современный гендерный анализ — не просто взгляд через микроскоп, не решение задачки «найди Y-хромосому». В нем принимает участие целая команда специалистов: генетики, эндокринологи, психологи. Они собираются за одним столом, на который выкладывают все данные о «прыгающих» генах, гормональном уровне, психологическом портрете спортсмена, и сообща решают, что же все это значит. И только когда они выносят общий вердикт: «Это — мужчина», — спортсменке запрещается впредь выступать в женском зачете.
— История с гендерным тестированием выявляет всю глубину божественного, да не прозвучит это политически некорректно, юмора, — уверен Дурманов. — Когда возникают очередные подозрения, мы, спортивные медики, громко говорим: «Да, сейчас соберется комиссия и все решит», а между собой разводим руками со словами: «Супротив божьего промысла мы бессильны». Этот консенсус — очень шаткая база, и все это дело весьма кислое с точки зрения науки.
Обиженные и оскорбленные
Неудивительно, что у теста сразу нашелся не один десяток противников. Прежде всего потому, что все истории так или иначе просачиваются в прессу в самом начале, и спортсменка, чей пол поставлен под сомнение, дожидается результата в ореоле скандальной славы. Одно дело, если она была осведомлена о том, что у нее возможны генетические отклонения. А если нет?
— Безусловно, вся эта история для спортсмена — сплошной стресс, — говорит спортивный психолог Владимир Сопов. — А если результат теста отрицательный, то есть если собрание постановило: «мужчина», то в жизни человека кардинально меняется абсолютно все. Это крушение всей системы ценностей, всего мироощущения. Кажется, что внешне ничего не поменялось, но на тебя все вокруг смотрят уже по-другому. Человек внезапно понял, что занимает не свою нишу, что он чужой и там, и здесь. С ним надо отдельно заниматься в любом случае, идти по варианту работы с утратой: надо учиться заново жить.
Санти Сундараджан
В такой ситуации спортсменам необходима поддержка, а никак не ушаты грязи. Чтобы представить себе возможные последствия, достаточно вспомнить индийскую легкоатлетку Санти Сундараджан, которая после завоеванной на Азиатских играх в 2006 году серебряной медали в беге на 800 метров провалила гендерный тест (с результатом «гермафродитизм») и от отчаяния попыталась покончить с собой.
Кастер Семеня
А если тест будет пройден — как в случае с Кастер Семеня? Одиннадцать месяцев специалисты гоняли ее клетки под микроскопом, однако ныне вердикт звучит однозначно: тестостерон повышен в три раза, но это определенно женщина.
— Повышенный тестостерон не считается даже допингом, потому что у всех он разный, — объясняет Николай Дурманов. — Причем меняется он еще и в зависимости от времени суток. И если всерьез обращать на него внимание, тогда нам придется разделить спортсменов не по весовым категориям, а по уровню тестостерона.
Кастер Семеня уже вернулась в большой спорт и теперь назло всем побеждает: так, 23 августа на том же берлинском стадионе, где она выиграла ставшую скандальной золотую медаль, она вновь стала победительницей в забеге на 800 метров — на престижном международном турнире Worldchallenge— с результатом1 минута 59,90 секунды.
Конкурентки недовольны: от быстроногой соперницы избавиться не удалось, и теперь на этой дистанции другим просто нечем заняться.
— Мы, спортсмены, раздражены, потому что все кому не лень могут высказывать свое мнение, кроме нас, — говорит канадская бегунья Диана Камминс. — Мы все знаем, что Семеня может пробежать 800-метровку с рекордом мира. С этой точки зрения она — самый серьезный соперник.
Все это очень смахивает на обычную зависть, и можно было бы не обращать внимания, но как теперь должна себя чувствовать 19-летняя Кастер, про которую некоторые коллеги говорят: «По соседней дорожке бежал мужик»?
Неудивительно, что против теста восстали защитники прав человека, назвав его дискриминацией, и под их давлением обязательным для всех он быть перестал. В последний раз этой проверке подвергались все спортсменки без исключения на Олимпийских играх в Атланте в 1996 году. Сейчас, как в случае с Сундараджан и Семеня, тест выполняется по запросу, например национальных федераций.
Однако и здесь есть этический подводный камень. Почему так много времени потребовалось экспертам, чтобы установить половую принадлежность Семеня? Возможно, перед ними оказался действительно генетически сложный случай. И вот тут борцы за права человека снова встают в позу: кто дал этим анонимным медикам право «играть в бога» и одним росчерком пера низвергать спортсменок из князей в грязь? Где лежит та тонкая хромосомная грань, которая отделяет мужчину от женщины, спокойную жизнь от попыток покончить с собой под давлением мирового скандала?
— Гендерный тест — часть огромной проблемы, которая называется генетическое тестирование, — говорит Николай Дурманов. — Потому что, строго говоря, с расшифровкой генома человечество получило массу дополнительных проблем. Например, страховая компания может накрутить счетчик для человека, у которого по результатам генетического исследования повышен риск инфаркта миокарда да еще имеются неудачные гены, определяющие работу печени. Несколько лет назад англичане и американцы провели закон, по которому страховые компании не имеют права ссылаться на данные генетического анализа. Казалось бы, проблема решена. Но вот другая ситуация: что делать, если человек с неудачными результатами таких анализов собирается стать пилотом гражданских авиалиний? Как поступить работодателю, который видит, что перед ним человек более чем сомнительный с точки зрения работы некоторых генов, важных для функционирования головного мозга? Взять — означает потенциально поставить под угрозу жизнь людей, не взять — явная дискриминация, ведь никаких болезней у этого человека еще нет и, возможно, не будет.
Кто может взять на себя роль стража на границе дискриминации? В пылу борьбы за чистоту спорта человечество рискует пойти по дорожке тщательного отбора и выведения идеальных сверхлюдей, которые на стадионах будут оспаривать друг у друга генное превосходство.
Генетический допинг
На проблему можно взглянуть и с другой стороны. Если для иностранных соперниц появление мужеподобной атлетки — сюрприз, то для ее тренеров вряд ли. Наставник занимается спортсменкой с детских лет, следит за ее медицинскими картами и просто не может в один прекрасный момент не обратить внимания на то, что позже бросится в глаза всем зрителям на многотысячном стадионе.
—Неофициально в спортивных кругах считается, что лучше с такими «спорными» спортсменами дела не иметь, потому что это сулит бесконечные скандалы, — делится Дурманов. — Все начинается с детских лет. Если долго наблюдать за ребенком, то увидеть можно очень многое. Конечно, никто не будет отстранять девочку за то, что она просто одевается «по-пацански» или любит играть в войнушку. Но в случае явных отклонений тренеры, которые не хотят проблем, не будут двигать сомнительных детей в профессиональный спорт. Правда, в глаза вам такое никто не скажет.
О том, что гермафродитизмом можно воспользоваться, знают все, кто имеет отношение к спорту.
— Еще на ранних этапах в анализах крови можно увидеть некоторые противоречивые данные, — говорит психолог Владимир Сопов. — Но очень сложно не попытаться использовать шанс, который тебе дала судьба, — авось пронесет. Ведь у таких женщин есть явное преимущество, они же на голову выше других. Сила, выносливость — все досталось им от мужчин. Это не несчастный случай, а самая настоящая нечестная игра.
Истины ради надо сказать, что не все эти случаи заранее известны федерациям, особенно в развивающихся государствах. Но в развитых странах такого почти не происходит: все спорные девушки отсеиваются еще до выхода на профессиональный уровень.
— Скандал с Кастер Семеня показал необходимость, во-первых, четкого определения половой принадлежности, а во-вторых, снова введения этого теста как обязательного, — уверен президент Федерации легкой атлетики России Валентин Балахничев. — В этом случае тест решением МОК и международной федерации был смещен в зону ответственности национальной федерации, а ведь вовсе не у всех федераций есть такая возможность, не во всех странах этот тест можно провести надежно. Поэтому правильным решением было бы возобновить обязательный тест под четким контролем на крупных международных турнирах.
В этом уверены не только чиновники, но и сами спортсмены.
— Я считаю, что такой тест необходим спортсмену раз в жизни, — убеждена двукратная олимпийская чемпионка в беге на средние дистанции (800 метров — одна из них) Светлана Мастеркова. — И никакой дискриминации в этом я не вижу: я сама проходила этот тест в Атланте, мне было интересно узнать о себе что-то такое, чего я даже не надеялась постичь. А боятся теста те, кто хочет хитрить. Так им и надо.
Стоит такой тест, кстати, не очень дорого, несколько сотен долларов. Поэтому самым разумным было бы проводить такие тесты «на входе» в сборную команду страны: спортсмен еще неизвестен, и даже отрицательный результат теста удастся спрятать от любопытных глаз.
— Надо вводить тест на уровне юниоров, — считает Владимир Сопов. — Конечно, подростку, узнавшему о том, что у него другой пол, будет нелегко, но зато это обезопасит его от скандалов в дальнейшем.
Однако вряд ли стоит ожидать такого развития событий. Во многих странах, в том числе в России, нужды в гендерных тестах не возникало минимум последние десять лет.
— Необходимость проведения такого теста с точки зрения статистики в России очень мала, — подтверждает Валентин Балахничев. — Я считаю, что надо его проводить на турнирах международного уровня, но заниматься такого рода исследованиями — дело национальной федерации.
Таким образом, спортсменки, знающие или не знающие о своем скрытом преимуществе, все так же будут находиться в центре периодически вспыхивающих скандалов, отстаивая свои имена. Потому что дополнительные средства на конфиденциальность федерации выделять не хотят. Дешевле протащить одного атлета через неприятную процедуру и газетные заголовки, чем всю сборную через еще один анализ. А значит, вопрос о правах человека никогда не будет закрыт.